Странствия убийцы [издание 2010 г.] - Робин Хобб

В этот вечер Старлинг вернулась вместе с шутом. Никто не спросил ее, почему она не стоит больше на страже. Никто даже не предположил, что, возможно, нам лучше бежать из каменоломни до прихода отрядов Регала. Мы останемся и примем бой. Чтобы защитить каменного дракона.

И мы умрем. Это было ясно. Все мы знали это, но никто не говорил об этом вслух.

Когда Кетриккен заснула в изнеможении, я отнес ее в палатку, которую она делила с Верити, уложил ее и как следует укрыл. Я нагнулся и поцеловал ее покрытый морщинами лоб, как поцеловал бы своего спящего ребенка. В некотором роде это было прощание.

Наступили сумерки. Старлинг и шут сидели у огня. Менестрель играла на арфе и смотрела в огонь. Обнаженный нож лежал на земле рядом с ней. Некоторое время я стоял и смотрел, как отблески пламени касаются ее лица. Старлинг Певчий Скворец, последний менестрель последних истинных короля и королевы династии Видящих. Она не напишет песни, и никто не вспомнит ее.

Шут сидел неподвижно и слушал. Я думал про себя, что, если это последняя ночь, когда Старлинг может играть, он не мог бы дать ей ничего больше. Слушать и позволить ее музыке убаюкать его.

Я оставил их сидеть там и пошел искать мех с водой. Потом медленно взобрался по насыпи к дракону. Ночной Волк шел со мной. Немного раньше я развел на помосте костер. Теперь я подбросил в него остатки хвороста Кетриккен и сел рядом. Верити и Кеттл спали. Когда-то Чейд пользовался семенами карриса целых два дня. Когда он наконец рухнул, ему потребовалось больше недели, чтобы восстановить силы. Все, чего он хотел тогда, — это спать и пить. Я сомневался, что Верити или Кеттл скоро проснутся. Но все равно им уже не о чем было говорить. Поэтому я просто сидел подле Верити и охранял покой моего короля.

Я оказался плохим стражем. Я проснулся, когда Верити шепотом позвал меня по имени. Я мгновенно сел и потянулся за мехом с водой.

— Мой король, — сказал я тихо.

Но Верити не был распростерт на камне, слабый и беспомощный. Он стоял надо мной. Он знаком велел мне следовать за ним. Я так и сделал, двигаясь тихо, как и он. У основания пьедестала он повернулся ко мне. Не говоря ни слова, я протянул ему мех с водой. Верити выпил примерно половину его содержимого, подождал немного и допил то, что оставалось. Закончив, он передал мех мне. Потом прочистил горло.

— Есть путь, Фитц Чивэл. — Его темные глаза, так похожие на мои, смотрели прямо и требовательно. — И этот путь — ты. В тебе столько жизни и голода. Страсти разрывают тебя.

— Я знаю, — сказал я.

Это прозвучало отважно. Я никогда в жизни не был так испуган. Регал сильно напугал меня в своем подземелье, но то была боль. А это смерть. Внезапно я понял разницу.

— Тебе это не понравится, — предупредил он меня, — мне это не понравится. Но я не вижу другого выхода.

— Я готов, — солгал я, — только… Я бы хотел в последний раз увидеть Молли. Чтобы знать, что они с Неттл в безопасности. И Баррич.

Он смотрел на меня.

— Я помню сделку, которую ты предложил. Я не должен забирать у тебя Неттл. — Он отвел глаза. — Но я попрошу тебя о чем-то большем. О твоей жизни. О жизни и энергии твоего тела. Я истратил все, видишь ли. У меня ничего не осталось. Но если бы я мог разжечь в себе еще одну ночь чувств… если бы я смог вспомнить, что значит желать женщину и держать в объятиях свою любимую… — Голос его уплывал. — Мне стыдно просить это у тебя. Гораздо более стыдно, чем брать силу у ничего не подозревающего мальчика. — Он снова встретил мой взгляд. И я знал, как мучительно он подбирает слова. Несовершенные слова. — Стыд, который я испытываю, боль, оттого что я вынужден так поступить с тобой… даже это ты даешь мне. Даже это я могу вложить в дракона. Дракон должен летать, Фитц. Он должен.

— Верити. Мой король, — (Он отвел глаза.) — Мой друг, — наши взгляды снова встретились, — все в порядке. Но… я бы хотел снова увидеть Молли. Хоть на мгновение.

— Это опасно. Я думаю, то, что я сделал с Карродом, разбудило в приспешниках Регала настоящий страх. Они еще не испытывали свою силу против нас, только хитрость, но…

— Пожалуйста, — я сказал очень тихо.

Верити вздохнул:

— Хорошо, мальчик. Но сердце мое противится этому.

Не прикосновение. Он даже не вздохнул. Как будто Верити уменьшился, так велика была его Сила. Мы были там, с ними. Я чувствовал, как Верити ушел, создавая иллюзию, что я один.

Это была комната на постоялом дворе. Чистая и хорошо обставленная. Канделябр со свечами стоял на столе рядом с буханкой хлеба и миской с яблоками. Баррич, без рубашки, лежал на постели. Кровь запеклась вокруг ножевой раны. Его грудь медленно вздымалась. Он спал. Баррич лежал рядом с Неттл. Она тоже спала, прижавшись к нему. Правой рукой Баррич обнимал ее. Пока я смотрел, над ними склонилась Молли и осторожно взяла ребенка из-под руки Баррича. Неттл не проснулась, и Молли отнесла ее в корзинку в углу и закутала в одеяло. Розовые губки девочки шевелились, вспоминая о теплом молоке. Лоб ее под блестящей черной челкой был гладким. Казалось, все случившееся ничуть не повредило ей. Молли целеустремленно двигалась по комнате. Она налила в таз воды и взяла кусочек сложенной ткани. Потом подошла и села на корточки рядом с Барричем. Она поставила таз с водой на пол у кровати и окунула в него тряпку. Затем как следует выжала ее. Когда Молли приложила тряпку к его спине, он проснулся, зашипев от боли. Быстрый, как нападающая змея, он схватил ее за запястье.

— Баррич, пусти. Это нужно промыть. — Молли сердилась на него.

— А, это ты… — Голос его был хриплым от облегчения. Он отпустил ее.

— Конечно я. Кого еще ты ждал?

Она осторожно выжала тряпку на рану, потом снова окунула ее в воду. Тряпка в ее руке и вода в тазу окрасились кровью. Баррич осторожно ощупал кровать рядом с собой.

— Что ты сделала с моей девочкой? — спросил он.

— С твоей девочкой все в порядке. Она спит в корзине, вон там. — Молли снова протерла его спину, потом одобрительно кивнула: — Кровотечение прекратилось. И рана выглядит чистой. Наверное, кожаная рубашка смягчила удар. Если ты сядешь, я перевяжу тебя.

Баррич медленно сел. При этом он слегка охнул, но улыбнулся ей. Он откинул с лица прядь волос.

— Пчелиный Дар, — одобрительно произнес он и покачал головой.

Я был уверен, что он говорит это не первый раз.

— Это все, что я могла придумать, — отозвалась Молли, но не удержалась от ответной улыбки. — Но оно сработало, разве нет?

— Великолепно сработало, — признал он. — Но откуда ты знала, что они полетят к рыжебородому? Черт возьми, это почти убедило меня самого!